Восхождение «Сабетты»: по тонкому льду в радиоэфир (ФОТО, ВИДЕО)

Рокеры из Салехарда медленно, но верно пробиваются в радиочарты. Почему на Ямале тяжело вырасти настоящей рок-банде и через что приходится проходить музыкантам ради того, чтобы их песни слышала страна — корреспонденты журнала Magazine выясняют у фронтмена группы Александра Ананьева.   

— Почему Sабетта, какое вы отношение имеет к этому месту? 

— Название родилось внезапно. Около трех лет назад у нас подошел к завершению прошлый проект — «Нота Холода». Едем мы с басистом Виктором по Салехарду. Я говорю ему: «Ты не чувствуешь недостатка музыки в жизни? Давай начнем новый проект и сразу придумаем звучное название, такое, чтобы можно было проскандировать». Так родилась Sабетта, в честь места с красивым названием, где мы не были никогда. Хотя с удовольствием бы съездили. 

— Да уж, Красноселькуп или Вынгапуровский не проскандируешь при всем желании 

— Да вообще ничего не так классно проскандируешь! «Нота Холода» — тоже хорошо было, но сложно. 

— Что это за коллектив такой и с чем его едят? 

— Мы занимаемся музыкой со школьной скамьи. Мы жили в разных городах. Я, басист, барабанщик — все занимались одним и тем же, все шли в Sабетту. У каждого были какие-то достижения, но по-настоящему стало получаться, только когда мы все вместе соединились. 

— Теперь по персоналиям. Начнем с тебя…

— Я — участник коллектива, один из основателей, автор музыкальных идей, аранжировок, вокал и гитара. Если мне что-то нравится — лягу костьми за свои взгляды. Пытаюсь всех качать и продавливать. Получается с переменным успехом. Дальше — Виктор. Один из основателей, бас-гитарист, порой гитарист, соавтор музыкальных идей, автор аранжировок, большой критик и противовес моим идеям. Он основательно рассматривает все мои предложения. Пока единственный человек в группе, который говорит «Саша, ты неправ. То, что ты предлагаешь, не подходит». У него за плечами музыкальная школа, законченная в свое время. На заре нашей музыкальной молодости он пришел на концерт нашей, существовавшей тогда группы «Город С», и сказал «тебе лучше петь, а не играть». Он же по классу был выше меня на голову, я к нему, как к музыканту, очень прислушивался и прислушиваюсь. Разногласия и противостояния были очень жесткие, но мирились! Вместе мы — взрывная смесь. За барабанами — Тимофей. У «Металлики» вот есть Ларс Ульрих. А у нас — Тимофей! Ровный и мощный! Одновременно с мощью бас-бочки и томов, любящий барабанное железо и перкуссию. Отношения с ним начинались не просто. Ему не нравилась наша музыка, а нам его снобизм. Со временем мы стали лучшими друзьями. Недавно к нам присоединилась Лада. Добрая и позитивная. Ей тоже довелось закончить музыкальную школу. Она играет на клавишных. Мы видим в ней перспективу. Какая она будет, покажет время. Клавишные в рок-музыке — это отдельная тема. Достаточно вспомнить Deep Purple, Pink Floyd или Rammstein (губа не дура для таких примеров!). Есть идеи и есть понимание, как клавишные могут разнообразить звучание в будущем. Плюс у нас есть вакантное место для «соло-гитары». 

— Можно сказать, объявляете кастинг. 

— К сожалению, Салехард — не то место, где побегут выстраиваться в очередь на место соло-гитариста. Поэтому скорее констатируем факт. 

— Что такое циркумполярный рок, раз уж позиционируешь себя как основатель такой группы? 

— Тут все просто. Это рок, который родился, существует и играется на полярном круге. Глупо было бы это не отметить особо. Думаю, если бы Шнуров и «Ленинград» играли на этой широте, они бы тоже это отмечали. 

— Аудитория Ямала любит рок, если честно? 

— А ты как думаешь сам? 

— Думаю, что не очень. Рок-музыка — это музыка мегаполисов. А мегаполисов здесь нет. Плюс люди сюда не за творческим самовыражением едут, как в Питер. 

— Именно так все и есть. Здесь наша аудитория немногочисленная. Мы, существуя три года в нашей реинкарнации, а до этого с другими музыкальными проектами, тоже игравшими рок-музыку, делали и делаем выступления, которые собирают только близких и знакомых — человек 30-40 поддержки. На данном этапе мы не можем собрать большой зал. 

— При этом, в Салехарде и в других городах Ямала по вечерам не особо есть чем заняться…

— Смотри. Копнем глубже. У нас на каждом шагу продаются мангалы и нет ни одного магазина музыкальных инструментов. Получается, в гаражах у нас жарят шашлыки, а не играют рок. Это один фактор. И потом берем основную рок-аудиторию — это студенты и люди, кому за 50. Первых на Ямале нет, потому что нет вузов, а вторые уезжают.  

— Вашему упорству и стойкости можно позавидовать 

— Иногда мне кажется, что Sабетта как пальма, которая растет в кадке какого-то общежития в каком-то вахтовом поселке. Люди подходят к ней, кто-то выливает туда остатки пива, кто-то гасит бычок. Кто-то думает, что дерево искусственное — оторвал листок, растер в руках — нет, не пластиковое! И никто не знает, откуда оно взялось — может, Михалыч оставил с прошлой вахты, и почему оно не завяло. А оно растет вопреки всему. Многие  сдулись. 

— И почему сдулись? 

— Потому что этим непросто заниматься именно здесь. У нас отличное оборудование стадионного уровня, но практически нет возможности качественно записываться и «сводить» треки, играть концерты и выходов на радиостанции нет. 

— Подобрались к самому главному. Что нужно «молодой рок-банде» для попадания на радиостанции? Поделитесь опытом. 

— Сначала ты делаешь максимально качественную музыку, записываешь ее и сводишь. Лучше отправлять в хорошую студию. Далее — Itunes, Google Play и Яндекс.музыка — то, что мы прошли. И энтузиазм администраторов, которые рассылают треки по радиостанциям. 

— Деньги нужны? 

— Конечно, нужны. Не то чтобы очень большие, но ты, учитывая сложность, должен нести какие-то затраты. Хотя то, что мы тратим немного, говорит о том, что контент мы делаем качественный. Радиостанции выбрали балладу «По тонкому льду». Мне кажется, что это не лучший наш трек — у нас есть и круче, и жестче, но людям «заходит» именно это.

— А на престижные фесты рокерам с Ямала заявляться тяжело? 

— Не поверишь, но мы, послав свои треки для участия в «Старом-новом роке» в Екатеринбурге, ждали от организаторов чего угодно. А прошли туда уверенно. За две недели до начала феста я звоню и спрашиваю: «Прошла Sабетта?» Мне без паузы отвечают, что прошла. После фестиваля мы отслеживаем публикации о себе. И вижу статью в газете: «Старый-новый рок нашел своих героев».

Оргкомитет отметил Sабетту и еще две команды с точки зрения звучания и задумки. Я от радости чуть потолок машины не пробил головой. Потому что у нас трудно получить позитивный отзыв, а там… надо понимать, что это Шахрин, Бегунов, очень авторитетные рокеры, которые кучу музыки в своей жизни услышали — и нас отметили. Это нас воодушевило. В Екатеринбург поддержать нас в музыкальном плане приезжал из Москвы наш друг Константин, ранее игравший с нами в «Ноте Холода» на соло-гитаре. Это не могло не радовать. Несмотря на то, что он теперь далеко, связи не рвутся, а всячески поддерживаются. Начали мы выступление с кавера песни группы «Кино».

— Раз уж начали о классиках. Чем можете объяснить такую бешеную популярность Летова и Цоя у новых коллективов, далеких от рокерских и бунтарских идей 80-х? 

— Я считаю, что это от дефицита воздуха, энергетики — того, что мы все утратили в 90-е. Не все понимают, как их петь. Одни громко, выпучив глаза, орут «Кукушку». Другие не могут уловить волну времени, чувствуется какая-то фальшь. Все-таки ни Цоя, ни Летова не переплюнет никто. 

— Отжигать у вас получается, как у небожителей? 

— К «небожителям» или приближенным к ним мы себя не относим, по крайней мере, пока. Про «отжигать» могу сказать, что бывало весело, но до выбрасывания телевизоров из окон гостиниц, как это было у некоторых очень и не очень известных рокеров, у нас не доходило.

— Ты госслужащий. А рок — это бунтарская культура. Как сочетать два направления чисто внутренне? 

— Со стороны руководства нет никаких ограничений для занятия любимым делом. Учитывая, что занимаюсь я рок-музыкой в свободное от работы время, то есть ночью, а с утра иду на работу, претензий ко мне нет. 

— Против чего должен бунтовать современный рок-музыкант? 

— В обществе есть запрос на искренность и честность. Многим из нас грустно, что не хватает нормального человеческого откровения в жизни и музыке. Слишком у нас искусственная эстрада, фейковая. «Пластмассовый мир победил», как пел Летов в песне «Моя оборона». 

— Каким должен быть современный рокер? Старый должен был плевать на нормы нравственности — глянешь на ленинградский рок-клуб, там же творился полный кошмар. У современного музыканта так не получится… 

— Как было в ленинградском рок-клубе, не знаю, не был. В принципе, у современного человека и не получится, как было у них, у Цоя, Летова и многих других достойных музыкантов. Но традиции рок-музыки должны быть сохранены. Что я понимаю под этим и что у меня осталось неизменным от тех времен? Ламповый усилитель, гитара из дерева, гитарный ремень из кожи, игра на гитаре и исполнение песен только живьем от души и от сердца. Эти и может еще несколько вещей отличают рок-музыку от других музыкальных направлений, охотно позволяющих себе какой-нибудь эрзац. Сейчас планируем записаться на виниле-сорокапятке. Все остальное поменялось — весь остальной мир стал другим. Скажу сейчас крамолу. Может быть, и Цой сейчас не был бы так интересен. Тогда было честнее, драйвовее и позволяло существовать именно этим героям. Нужно быть человеком своего времени, но и не забывать об истоках.